Дипломированный чародей/ Кн.1-3 - Страница 16

— Отвечать за него будешь теперь ты. Дружелюбен я к роду человеческому, но к лжецам и хвастунам нет состраданья во мне. Коли говорю я, что могу что-то сделать, я это делаю.

— Дозволено ли вмешаться, сэр, но там, — встрял Тьяльви, тыча пальцем в сторону входа в ложбину, — там что-то темнеется. Может, мы найдем какое укрытие.

Тор согласно буркнул. Они опять взобрались на колесницу и двинулись в сторону темного силуэта. Ши молчал, погруженный в самые черные мысли. Он оставил пост исследователя в Гарейденском институте ради Путешествия с большой буквы. Бежал оттуда, где чувствовал себя от всего зависимым, зажатым в тесные рамки. Ну вот, — сказал он себе с горечью, — вот и вылез из рамок, вот и обрел независимость. По сравнению с его нынешним положением тогда были еще цветочки… Ну почему, почему усилия его завершаются столь сокрушительным провалом? Почему не зажигались спички? Откуда в книге эта жуткая тарабарщина? С какого перепугу сломался фонарик прошлой ночью?

Тьяльви зашептал ему:

— Клянусь бородой Одина, я просто со стыдухи сгораю, дружище Харальд! Зачем было обещать огонь, если ты все равно не мог его зажечь?

— Да честное слово, я думал, что сумею, — угрюмо отозвался Ши.

— Может быть. Но ты разгневал Громовержца. Благодари Дядюшку Лиса — он спас тебе жизнь. Я всегда говорил, он не так плох, как о нем думают. Когда и впрямь туго, всегда поможет — этого у него не отнимешь.

Темное пятно постепенно приобрело очертания домика чрезвычайно странной формы. Крыша у него была закругленная, а фасад вообще отсутствовал. Когда они зашли внутрь, Ши с удивлением обнаружил, что вогнутые стены, пол, низкий потолок — весь дом слеплен из чего-то очень похожего на обычный линолеум. Комната, похоже, была здесь только одна — большая, но под очень низким сводом, без окон и мебели. В дальнем ее конце в полутьме едва различались пять круглых лазов, невесть куда ведущих. Никто и не потрудился это выяснить.

Ши с Тьяльви стащили с колесницы тяжеленный сундук и выудили из него одеяла. На ужин все четверо мрачно жевали копченого лосося. Тор при этом так выразительно двигал бровями, что и последнему тупице было бы ясно: Громовержец едва сдерживает праведный гнев. Наконец подал голос Локи:

— О кстати, пришло мне на ум, сын славный Ёрд, что огнеупорный наш ворлок не слыхал еще историю о твоей рыбалке.

— История сия небезызвестна, — оживился Тор. — Человеку полезно выслушать ее, дабы извлечь себе урок на будущее.

— Один нас сохрани! — пробормотал Тьяльви на ухо Ши. — Лично я уже миллион раз ее слышал!

Тор загремел:

— Гостил я однажды у великана Хрюмира. Вышли мы с ним раз в синее море. На крючок насадил я цельную голову бычью — на ту рыбу в расчете, что человека силою превосходит. При первой же поклевке уразумел я, что попалась мне величайшая рыбина из возможных, а именно — сам Мидгардский Змей, что столь могучею силою обладает. Три кита сразу не смогли бы тянуть с такой мощью. Девять часов играл я со змеем, то отпуская леску, то удерживая, покуда к лодке не подтащил его близко. Когда же голова его показалась над бортом, стал брызгать он ядом в гневе бессильном, и яд тот в одеждах моих проел преобширные дыры. Глаза его были, что щиты боевые, а зубы вот такие… — Тор раскинул руки в темноте, дабы наглядно показать, какой длины были зубы. — Тащил я, и Змей тащил тоже. Пояс силы на мне был, и ноги мои чуть дно не сломали у лодки. И втащил я почти это чудище в лодку, когда… Чтоб мне лопнуть, если вру — этот кретин Хрюмир струсил и перерезал леску! Это ж надо? Попалась самая крупная добыча, которая выпадала когда-либо рыбаку — и она ушла!

Завершил Громовержец на трагической ноте:

— Устроил Хрюмиру я добрую взбучку! Вовек не забудет гнев Тора он. Но никакое возмездие не вернет уж мне трофей, украсить способный стены Трудхейма!

Тьяльви наклонился к Ши и потихоньку пробормотал:

Не хвались, человек,
Зверем, что убежал,
Или рыбой, сошедшей с крючка.
Хоть они и крупней
Несравненно, чем те,
Чьи шкуры на стенах висят!

Так, по крайней мере, считает Драпар из Атли.

Локи закудахтал — слух у него оказался неплохой.

— Истинно, малыш, истинно! Если бы кто другой, а не наш друг и великий защитник рассказывал эту историю, я бы ни за что не поверил.

— Ты сомневаться смеешь? — зарычал Тор. — Испытать захотел мою руку?

Он взметнул кулак. Локи увернулся. Тор рассмеялся — раскатисто, добродушно.

— И боги, и смертные в одном солидарны. Две вещи сомненью они подвергают: байки рыбацкие да женскую добродетель.

Он завернулся в одеяло, пару раз глубоко вздохнул и моментально захрапел. Локи и Тьяльви тоже притихли.

Страдая от бессонницы, Ши мысленно перебирал события дня. На новом поприще он выступил отвратительно. Это его очень расстраивало, поскольку он начинал испытывать к своим спутникам нечто вроде симпатии, даже к буйному и неприступному Тору. Этот здоровяк — отличный парень, из тех, на кого всегда можно положиться, особенно в кризисных ситуациях, когда требуется безоглядное мужество. Добро и зло для него наверняка разделены четкой прямой чертой: по одну сторону — белизна мела, по другую — чернота угля. Конечно, его раздражает, когда выясняется, что окружающие лишены этой силы и простоты.

А вот в Локи Ши далеко не был уверен. Конечно, Дядюшка Лис сохранил ему жизнь, но Ши подозревал, что хитрец руководствовался при этом какими-то своими соображениями. Локи собрался его как-то использовать, причем не только в качестве объекта для насмешек. Острый ум Лиса явно засек незнакомые приспособления, которые Ши притащил с собой из двадцатого столетия, и уже наверняка искал им применение.